Модель условий и предпосылок для возникновения насилия

Аннотация:

На современном научном этапе исследований агрессии и насилия мы вынуждены констатировать ограниченность, фрагментарность существующих теорий, описывающих рассмотрение отдельных граней феномена и учитывающих только психодинамический уровень объяснения агрессии и насилия. А также необходимость дополнения теорий целостным описанием феноменологии переживания личностью опыта распознавания собственной агрессии, открывающим понимание и возможность персонального обхождения с агрессией. Цель исследования: обнаружение и содержательно-смысловое описание феномена распознавания собственной агрессии. Научиться распознавать собственную агрессию – первый шаг к свободному и аутентичному выражению себя. Чем раньше человек сможет научиться распознавать свою агрессию, тем больше у него будет возможностей соотнестись с собой и с миром, занять аутентичную позицию, принять решение и найти адекватный, соразмерный способ обхождения с ситуацией – защитить ценность и прожить исполненность.

В настоящий момент интерес к исследованию феноменов насилия и агрессии сохраняется. Однако, несмотря на многочисленные теоретические и эмпирические исследования о насилии и агрессии, стремящиеся объяснить природу агрессивного поведения, нам не удалось обнаружить исследований, отражающих субъективные переживания человека, совершающего агрессию, – как человек распознает, воспринимает, чувствует, переживает этот опыт. Здесь вспоминаются слова В. Франкла о ненависти. «Человек не перестанет ненавидеть, если ему внушить, что им владеют некие механизмы и импульсы. Этот фатализм связан с непониманием того, что, когда я веду себя агрессивно, дело не в механизмах и импульсах, которые могут быть во мне, а в том, что лично я ненавижу…» (Франкл, 1990, с. 33). Данные вопросы характеризуют проблему исследования, которая заключается в выделении и описании феномена распознавания собственной агрессии как дополнение представлений о феномене агрессии в целом.

Цель исследования: обнаружение и содержательно-смысловое описание феномена распознавания собственной агрессии.

Основанное В. Франклом направление психотерапии базируется на экзистенциальной философии и феноменологии, которые в качестве центрального используют понятие «экзистенция». Экзистенция – особый способ бытия человека, когда «ситуация», в которой находится человек, касается его как личности или заговаривает с ним как с личностью. Через встречу с «ситуацией» человек достигает экзистенции (Лэнгле и др., 2014).

Одной из функций психики является мобилизация защитных механизмов. Если у человека отсутствуют предпосылки для того, чтобы прийти к исполненной экзистенции, сказать «Да» жизни (мочь-быть, любить-жизнь, иметь право быть самим собой и осмысленного желания), включаются психодинамические (автоматические) защитные механизмы, копинговые реакции. Копинговые реакции – автоматически протекающие поведенческие реакции, служащие для того, чтобы непосредственно справиться с ситуацией, это своего рода реакции выживания, ситуационные механизмы преодоления, психическая иммунная система (Лэнгле, 2017).

Если угрозу более нельзя избежать и остановить путем борьбы, угроза достигает своего максимума, можно только повернуться и выступить против нее и попытаться уничтожить то, что представляет собой угрозу, разрушить ее. В этом бедственном положении мобилизуются последние силы и приходит агрессия. Другими словами, агрессия – обхождение с объектом с использованием силы. Сила, пытающаяся преодолеть сопротивление любой ценой, не обращая внимание на ценность и значение сопротивления. Собственный интерес ставится выше интереса других людей (Там же).

По А. Лэнгле, агрессия всегда имеет свое феноменологическое содержание и проявляется в виде ненависти (чувство «Я больше не могу это выдержать»), ярости (дефицит эмоциональных отношений и близости), гнева, раздражения, упрямства (ощущение, что человек может быть уничтожен как личность, угроза его самоценности и достоинству), цинизма, жестокости, вандализма, когда ситуация кажется бессмысленной, или же как комбинация этих основных типов агрессии. Тип агрессии зависит от экзистенциальной темы, актуализирующейся у субъекта, которого что-то затронуло (Там же).

Агрессия на уровне первой фундаментальной мотивации («мочь-быть-здесь») возникает на уровне бытия и направлена на уничтожение угрозы. Потеря пространства, защиты и опоры отнимает у человека возможность воздействовать на что-то, влиять, чтобы мочь защитить и сохранить свое жизненное пространство. Наиболее частое проявление агрессии в виде чувства ненависти («быть или не быть») (Лэнгле, 2020). Для мотивации человека, в первую очередь, речь идет о том, чтобы «мочь-быть-здесь». Где пространство достаточно – там царит мир. И, наоборот, если мы отбираем у человека пространство, он начинает защищаться. Причина агрессии заключается в сужении жизненного пространства – агрессивен тот, кто чувствует себя загнанным в угол.

Целью агрессии на уровне второй фундаментальной мотивации («нравится-жить») является активация и сохранение отношений. Наиболее частое проявление агрессии в виде чувства ярости, которая пытается донести до другого, что отношения подвергаются опасности разрушения (Там же). Ярость хочет пробудить жизнь в другом.

Агрессия на уровне третьей фундаментальной мотивации («иметь-право-быть-собой») чаще всего выражается в виде гнева, упрямства, злости. Здесь опасности подвергается самоценность, автономия и Собственное человека. Под угрозой оказывается Бытие-самим-собой. Цель агрессии заставить обратить на себя внимание, быть увиденным, предотвратить следующее ранение (Там же). Гнев в большей степени ставит своей целью самоутвердиться и настоять на своем, добиться признания, в то время как злость направлена на проведение границ и удаление отравляющего содержания.

Агрессия на уровне четвертой фундаментальной мотивации («быть-должным-действовать») чаще всего выражается в виде сарказма или цинизма, принимает форму шутки или игры (Там же). Речь идет о смысле, исполнении и волеизъявлении. Человек утрачивает способность хотеть. Эта форма агрессии направлена на то, чтобы спутать, обесценить ценностно-смысловые взаимосвязи других людей, чтобы сохранить свою структуру смысла.

В экзистенциальном анализе насилие понимается как сила, которая не принимает во внимание границы другого человека, близость, которую не хочет другой человек. Близость в значении субъективной предпосылки для того, чтобы мочь дать обращение, которая усиливает внутреннее движение, интенсифицирует чувства и создает тепло. Насилие всегда касается темы нарушения границ другого. Оно воздействует либо чувством, либо действием, чтобы затронуть чувства другого (Рязанова, 2017).

Обобщая, в экзистенциальном анализе агрессия понимается как копинговая реакция, максимальная мобилизация сил в ситуациях, которые субъективно ощущаются как неизбежные. Насилие как крайняя мера, в которой игнорируется установка ответственного отношения и как сила, которая не принимает во внимание границы другого человека, устанавливает близость, на которую не согласен другой человек.

Для описания феномена распознавания собственной агрессии мы использовали феноменологический метод. Мы подошли к изучению феномена распознавания собственной агрессии посредством обращения к индивидуальным субъективным переживаниям человека.

Выборка для исследования включает 12 человек (11 представителей женского пола, 1 – мужского). У респондентов должен быть опыт проживания собственной агрессии в жизни (ограничений к виду агрессии нет) и способность к передаче рефлексивных описаний собственных переживаний о совершенной ими агрессии.

Информация об исследовании была размещена в социальных сетях (онлайн-выборка). Помимо размещения в социальных сетях поддержку с привлечением дополнительных участников оказали психологи-консультанты «Ассоциации консультантов, работающих с авторами насилия в близких отношениях «СОЛЬ». Итого 8 человек пришли из социальных сетей, 4 – через рекомендацию консультантов Ассоциации «СОЛЬ». Выборка формировалась из тех, кто сам добровольно решил принять участие в исследовании. Среднее время интервью составляет примерно 57 минут. Все респонденты дали информированное согласие на обработку результатов.

Благодаря интервью мы получили реальные описания переживания распознавания собственной агрессии в опыте личности, что позволило рассмотреть феномен таким, каким он является в жизни, отставив в сторону теоретические представления и конструкты. Тексты интервью обрабатывались посредством феноменологического анализа по методике А. Джорджи (Giorgi, 2009), в результате чего оказалось возможным выделить инвариантные и вариативные составляющие феномена распознавания собственной агрессии.

Феноменологический анализ позволил нам выделить устойчивые существенные составляющие – инвариантные (общие) и вариативные (частные) компоненты феномена распознавания собственной агрессии.

На основе описаний респондентов и теоретико-методологических подходов к исследованию феномена агрессии в феномене распознавания собственной агрессии были выделены следующие содержания:

– Переживание ценности, находящейся под угрозой (Что толкает меня к совершению агрессии? Какую я вижу в этом ценность? О чем для меня идет речь в агрессии?);

– Переживания в момент проживания агрессии и после (Мысли, переживания, ощущения в теле в момент проживания агрессии и после);

– Реализация цели(-ей) в агрессии (Была ли в агрессии достигнута цель?);

– Обоснование субъективно приемлемого (правильного) в агрессии (Что в агрессии было приемлемым, правильным, важным для меня?);

– Наличие/отсутствие сомнений после, что агрессия была необходима (Остаются ли у меня сомнения после, что агрессия была необходима? Признаю ли я наличие других альтернатив обхождения в ситуации?);

– Ясность в отношении необходимости или избыточности применения агрессии в будущем (Чему этот опыт научил меня? Появилась ли у меня ясность в отношении необходимости или избыточности агрессии в будущем?).

Рассматриваемые в настоящем параграфе инвариантные компоненты были выделены во всех проводимых интервью.

Генез, динамика переживаний и телесные проявления, сопровождающие переживания, в момент проживания агрессии. Невероятно ценным нам показалось выделить в одну модель разворачивание переживаний в момент проживания агрессии и после.

Уровень переживаний:

Противоречие, конфликт → нарастающая злость → бессилие → захватывающая волна → хождение по кругу → агрессивное действие → самодистанцирование.

Предиктором возникновения агрессии является наличие какого-то противоречия, конфликта, несогласия с чем-либо. Дальше приходит и нарастает злость, которую респонденты описывают как «...я становилась все злее и злее, а аргументов моего партнера для меня было недостаточно...» (Р7). После злости возникает бессилие, выражающееся в «В момент агрессии я считала, что я права, по-другому поступить не нельзя, почему ты не ценишь и не уважаешь меня?» (Р2), «Я достигла точки пика, больше выносить это было очень сложно. Мне хотелось показать, что это неприемлемо. Возможно, я подумала, что, если он позволял себе в других ситуациях применять физическое насилие, почему я не могу отплатить ему той же монетой?» (Р5). Далее респонденты выделяют чувство, подобное захватывающей волны («...чувство внутри было настолько сильное, я поняла, что сейчас должен прийти какой-то взрыв, и как-то спокойно это уйти не может...» (Р7)). После описывают переживания, напоминающие хождение по кругу, когда обсуждается одно и тоже, но ничего не меняется. Респонденты описывают это так: «Мы разговаривали на повышенных тонах (я говорила на повышенных тонах), потом я поняла, что мы ходим по кругу, а человек как будто говорит одно и то же, но ничего не меняется» (Р7). Сам факт агрессивного действия, выражающийся вербально или физически. После буквальное откидывание из себя, возможность увидеть ситуацию со стороны, самодистанцирование, которое переживается как «...как будто бы меня откидывает из себя, я начинаю видеть ситуацию со стороны, меня, которая видит все это, это шокирует» (Р7).

Телесные проявления, сопровождающие переживания:

Эмоциональная захваченность, чрезмерный прилив энергии → замирание → непереносимость, невозможность выдерживать, потеря свободы → [нет ни решения, ни мыслей, ни совести, ни вины, ни ценности отношений] → импульс, интенция → «слепое», неконтролируемое, несоразмерное ситуации действие → очень короткое облегчение.

На телесном уровне респонденты отмечают сильную эмоциональную захваченность, чрезмерный прилив энергии. Респонденты достаточно ярко описывают это переживание: «...очень сильно накаляется внутри что-то… как будто бы очень быстро духовка начинает разогреваться, тебе нужно ее резко выключить, а она не может, она уже разогрелась на 200-230 градусов, ты не знаешь, что с этим сделать, куда эту температуру девать...» (Р7), «...я уже просто вышла из себя. Это был выброс. Получилось, что мою крышечку на чайничке вышибло, я уже вскипела...» (Р10). После захваченность сменяется замиранием, ступором, которое описывают так: «...в какой-то момент это внутреннее замирание, очень разгоряченная, я перестаю дышать, внутренне замираю, поднимаюсь, у меня ощущение, что если я этого не сделаю, то…» (Р7). Замирание сменяется ощущением бессилия, непереносимости, невозможности выдержать это, потере свободы («Ты прикасаешься к тигру, у которого уже есть рана, причина раны не в тебе, но тигр начинает бросаться, кидаться именно на тебя… И вот это про это состояние. Дело не в этом человеке. Внутри рана, она выливается на того, кто попал под «горячую» руку. Я вылью агрессию, мне полегчает, я не буду чувствовать боль. Под этой раной была боль и чувство бессилия» (Р2)). И перед тем, как возникнуть импульсу, интенции, респонденты отмечают отсутствие как такового решения на применение избыточной силы, отсутствие ценности отношений, других мыслей, совести, вины. Респонденты описывают это так: «...там нет никакого решения, нет мысли делать или не делать, нет совести и вины, нет мысли, что это наши отношения...» (Р7), «Очень неосознанно это происходит, нет памяти, чувств, не понимаю, что происходит, сколько времени прошло тоже не понимаю. Почему-то это так ощущается, как провал личности, выход другой личности, я так до сих пор и не изучила, что это за хрень, как с этим жить» (Р10). Импульс вызывает это «слепое», неконтролируемое, несоразмерное ситуации действие, которое выражается в «...есть только одно желание замахнуться и всю свои силу, все, что ты не мог сказать, всю температуру вовне отдать» (Р7), «Как будто бы у меня была очень пустая голова. Я не думала о последствиях своих действий. Я тело. Я сейчас буду что-то делать. Какой-то выплеск энергии» (Р10). Дальше приходит очень короткое облегчение («Миллисекунда до того, как приходит чувство вины, там есть облегчение, была очень сильная температура, накал, оно очень резко опускается, больше этого нет» (Р7)).

Генез переживаний после проживания агрессии. Долгожданного облегчения не происходит, градус эмоциональной захваченности спадает, снижается телесно-психическое напряжение, но после добавляются новые отягчающие чувства 3-й фундаментальной мотивации, такие как вина, разочарование в себе, несоответствие самому себе, разрушение отношений с собой, угрызения совести. Психодинамика, захватывающая человека в момент совершения агрессии, начинает отпускать, возвращать человеку его персональное, восстанавливать связь с собой. Больше нет суженного взгляда на ситуацию и ее непереносимость, возвращается «человеческое зрение». А дальше благодаря самодистанцированию и следующим за ним отягчающим чувствам 3-й фундаментальной мотивации у человека появляется возможность занять аутентичную позицию, принять решение и найти адекватный, соразмерный способ обхождения с ситуацией.

Полученный генез и динамика переживаний в момент проживания агрессии и после напоминает цикл насилия, описанный Л. Уолкер, различающийся по продолжительности и интенсивности. Первый этап – фаза нарастания напряжения, второй – само насилие, третий – «медовый месяц», передышка, островок любви и спокойствия (Даттон, 2022). Социальный психолог Ф. Зимбардо описывает термином «деиндивидуализированное насилие» состояние, когда человек реагирует исключительно на внутренние стимулы, оставаясь невосприимчивым к стимулам другого (Zimbardo, 1969). Источником вознаграждения служит обратная связь от действий собственного тела и сброс напряжения. Поэтому человек продолжает оказывать воздействие, пока у него не закончатся силы. Выброс энергии снижает уровень напряжения, и человек становится зависимым от подобной разрядки. И это является единственным известным ему способом избавиться от накопившихся тяжелых чувств. Похожие рассуждения описывает Р. Баумайстер и называет это «деконструкцией мышления» или измененном состоянии, сравнимом с «туннельным зрением», которое возникает перед тем, как человек совершает самоубийство – человек фокусируется на конкретных действиях и не может прогнозировать будущее (Baumeister, 1990). Р. Мелой вводит термин «кататимное насилие» как внезапные, затапливающие эмоции, которые имеют символическое значение и не осознаются на момент совершения насилия. В острых ситуациях (единичные случаи) человек испытывает зашкаливающее возбуждение, крайнюю степень гнева во время самого акта насилия, воспринимает другого как прямую угрозу эго-структуре, хочет избавиться от этой угрозы и вернуться в состояние внутрипсихического гомеостаза (Meloy, 1992). Описанные модели цикла насилия Л. Уолкер, «деиндивидуализированного насилия» Ф. Зимбардо, «деконструкцией мышления» Р. Баумайстера, «кататимного насилия» Р. Мелоя соотносятся с результатами, которые удалось получить нам – состояние непереносимости, захваченности психодинамикой, туннельное зрение, отсутствие другого выхода снятия напряжения.

Отсутствие сомнений постфактум, что агрессия была необходима. Постфактум респонденты отмечают отсутствие каких-либо сомнений в необходимости совершения агрессии – как в конкретно этом рассматриваемом примере, так и в жизни – и признают наличие других альтернатив, вариантов обхождения в ситуации, при этом выделяют сильную эмоциональную захваченность, чрезмерный прилив энергии, отсутствие в момент совершения агрессии решения применять избыточную силу.

Ясность в отношении избыточности применения агрессии в будущем. Единогласно каждый респондент замечает, что после совершенной агрессии, появилась ясность, где применение агрессии необходимо, а где избыточно. Только когда человек научается распознавать собственную агрессию в своем опыте, он может занять устойчивую внутреннюю позицию, что в своей жизни он не хочет быть источником агрессии. Это заставляет по-другому обходиться с другими, быть более внимательным к ним. Мочь принимать свою уязвимую сторону, которая толкает к совершению агрессии.

Переживание ценности, находящейся под угрозой. В нашем исследовании мы подтвердили факт, что дифференциация агрессии зависит от находящегося под угрозой условия(-й) экзистенции:

1 ФМ – пространство, защита, опора;

2 ФМ – отношения, время, близость;

3 ФМ – признание своей ценности (самоценности) другим, самоутверждение;

4 ФМ – смысл, исполнение, волеизъявление.

То есть, другими словами, дефицит осуществления одной из указанных фундаментальных мотиваций представляет собой вариативный компонент агрессии. В некоторых случаях мы наблюдали сочетание дефицитов фундаментальных мотиваций.

Из двенадцати проанализированных нами случаев три случая были связаны с дефицитом в 1-й ФМ, один – с дефицитом во 2-й ФМ, три – с дефицитом в 3-й ФМ, в двух случаях – с сочетанием дефицитов 1-й и 2-й ФМ, в одном – с сочетанием дефицитов 1-й и 3-й ФМ, в двух – с сочетанием дефицитов 2-й и 3-й ФМ.

К сожалению, нам не попались к рассмотрению ситуации, относящиеся к дефициту смысла, приводящего к исполненности (4-ая ФМ).

Наши респонденты описывали переживания, связанные с дефицитом 1-й ФМ, следующим образом: «Хотя я понимала тут же, что это что-то ненормальное, это злость на всех вокруг – и на себя, и на ситуацию. Это было бессилие, беспомощность. Это что-то невыносимое, когда человек бросает последние силы на другого» (Р1), «…состояние, что ты не можешь выйти из ситуации, состояние беспомощности, безысходности, ты можешь прекратить это только через насилие» (Р12). Цель агрессии на уровне 1-й фундаментальной мотивации – устранение, уничтожение, разрушение, чтобы иметь возможность дальше быть в этой ситуации. Респонденты описывают свою беспомощность, бессилие в ситуации, не видя других альтернатив, чувствуют, что это единственный способ обхождения в ситуации, чтобы мочь дальше быть. Выделяют темы бессилия, страха, неуверенности в себе, недоверия, чувства, что я не достоин быть в этом мире.

При дефиците 2-й ФМ описывают переживания, такие как: «У меня как будто бы закипала кровь (образно). Хотелось еще сильнее кричать. Еще больше проявлять агрессию. Хотелось ее сжимать, я ее держала за руки, за ноги» (Р4), «Это чувствуется как внутренняя волна возмущения, которая поднимается и захватывает все, отваливаются все остальные сдерживающие факторы, размышления, мысли, логика…» (Р11). Цель агрессии на уровне 2-й фундаментальной мотивации – пробудить другого, получить его близость, ощутить жизнь, искать отношений ради того, чтобы самому себе жизнь больше нравилась, ради качества жизни. Момент совершения агрессии можно сравнить с образом дракона, который пышет жаром и сжигает все вокруг. Внутри есть рана. Под раной чувствуется боль. Причина раны не в другом, но ты бросаешься именно на него.

При дефиците 3-й ФМ респонденты описывают переживания следующим образом: «В момент агрессии я считала, что я права, по-другому поступить не нельзя, почему ты не ценишь и не уважаешь меня? Меня обесценили, не уважают, не замечают» (Р2), «Для меня ее «нет» срабатывало как переключатель… Я устала, мне лень, потом появлялась злость… потом я слышу отказ сестры, я становилась еще злее…» (Р4). Цель агрессии на уровне 3-й фундаментальной мотивации – проводить, восстанавливать границы, повышать самоценность, требовать чего-то от другого, чтобы самому себя защитить. Респонденты выделяют темы злости, гнева, недовольства, раздражения, злобы, самоутверждения, необходимости сохранить границы. Интересно подчеркнуть, что после агрессии на уровне 3-й фундаментальной мотивации, респонденты отмечают некоторое чувство удовлетворения, ибо этим действием они хотя бы немного поставили на место другого, не оставили это просто так, не промолчали, не проигнорировали, сделали хоть что-то.

Генез переживаний в момент проживания агрессии. Некоторые респонденты в своих переживаниях отмечают точку перехода агрессии как защиты собственных границ и Собственного в насилие как разрушительное применение силы, потере себя, разрушение отношений с собой и миром. Когда попытка получить власть над раздражающей стимулом/ситуацией терпит поражение (т.е. субъективно переживается как невозможность защитить свое Могу – Нравится – Бытие собой – Смысл и будущее), человек оказывается еще более эмоционально захваченным, чувствует большее бессилие, непереносимость, невозможность выдерживать какие-то обстоятельства, агрессия сменяется насилием. Субъективными критериями потери себя и разрушении отношений с собой и миром могут быть впоследствии ощущаемое сильное чувство вины, стыда, неловкости, вплоть до диссоциации – отщепление чувств и когниций. Респонденты описывают свои переживания следующим образом: «У меня всегда слезы от этого случая. Так стыдно, грустно. Почему я так делала? Но я ничего не могу сейчас уже поделать» (Р4), «У меня внутри как будто расслоение шло. Там внутри образовывался какой-то внутренний мир, что я там начинала переживать все эти справедливо – несправедливо, зачем я это сделала и т.д.» (Р10), «А на следующий день я могла проснуться в состоянии сильной вины, осознавая, что делала что-то ужасное, мол, я ужасный человек. Через день вся эта ситуация по-другому выглядела, не настолько серьезной, как это представлялось в момент триггера» (Р12). При этом мы должны подчеркнуть, что не каждая агрессия как защита своего Собственного переходит в разрушительное применение силы (насилие). Распознать точку перехода агрессии в насилие возможно только постфактум, благодаря соответствующим переживаниям потери себя и разрушении отношений с собой и миром.

Генез переживаний после проживания агрессии. Помимо вины, разочарования в себе, несоответствия самому себе, разрушения отношений с собой, угрызений совести, некоторые респонденты отмечают переживания чувства стыда. Стыд выступает как защитное чувство. Мне стыдно, если я поступил ниже своего достоинства. Стыд переживается гораздо мучительнее, чем вина, ибо в вине я виноват за какое-то конкретное дело, а в стыде не поступок неприемлем, а я сам «неприемлем».

Следующее интересное наблюдение касается рефлексии реализации цели(-ей) в агрессии. Здесь мнения респондентов сильно разделились.

«Да» ответили 5 человек (42%), из которых двое рассматривали достижение цели в агрессии как защите.

«Нет» – 3 человека (25%).

Краткосрочная цель – «да», долгосрочная – «нет» ответили 4 человека (33%).

Исходя из анализа полученных результатов, рассуждения о реализации цели в агрессии зависит от самой цели. Если целью является защита своего Собственного (Могу – Нравится – Бытия собой – Смысла и будущего), то цель, скорее, реализуется, чем нет. Речь не идет о персональном обхождении в ситуации, но если в данный момент человек не может по-другому быть и обходиться с чем-то, то он прибегает к агрессии как копинговой реакции, чтобы сохранить то, что ему важно.

Обоснование субъективно приемлемого (правильного) в агрессии. К приемлемому в агрессии относят быструю условную разрядку в моменте (несмотря на то, что телесно-психическое напряжение спадает, добавляются другие негативные чувства вины, разочарования в себе, угрызений совести и т.д.), возможность донести свою непереносимость до другого, ибо иначе ты не можешь («...донести другому, что это для тебя так важно и непереносимо, что ты иначе не можешь, а если ты говоришь об этом спокойно, то как будто бы ты можешь с этим быть…» (Р7)), достижение краткосрочной цели (в случае защиты и т.д.), быть услышанным не только другим, но и собой («Мне было важно быть услышанной, не только кем-то, но прежде всего самой собой. Факт выплеска агрессии на другого как мое собственное отношение к себе, как я сама к себе обращаюсь. Для меня эта ситуация стала маяком – как я требую внимание и заботы от ближнего, так я хочу, чтобы я обращала внимание на себя и заботилась о себе» (Р2)). На наш взгляд эти рассуждения обладают невероятной ценностью. Мочь увидеть не только ценность, которую ты пытаешься защитить через агрессию, но и свою непереносимость, бессилие, невозможность донести что-то.

Целью исследования является обнаружение и содержательно-смысловое описание феномена распознавания собственной агрессии. Выделенный и описанный феномен распознавания собственной агрессии дополняет теоретические представления о феномене агрессии в целом.

Агрессия выступает как защита собственных границ и Собственного. В агрессии человек отдан психодинамике. При этом выражение агрессии может быть свободным решением в случае, если человек будет соотноситься с собственной агрессией, допускать ее, распознавать ее проявления, занимать аутентичную позицию и находить соразмерные ситуации действия и способы защиты своего Собственного Могу – Нравится – Бытия собой – Смысла и будущего при сохранении уважения личности другого. Не допуская перехода агрессии как защиты собственных границ и Собственного в разрушительное применение силы (насилие).

Научиться распознавать собственную агрессию – первый шаг к свободному и аутентичному выражению себя. Чем раньше человек сможет научиться распознавать свою агрессию, тем больше у него будет возможностей соотнестись с собой и с миром, занять аутентичную позицию, принять решение и найти адекватный, соразмерный способ обхождения с ситуацией – защитить ценность и прожить исполненность. Возникающие отягчающие чувства 3-й ФМ (вина, разочарование в себе, несоответствие самому себе, разрушение отношений с собой, угрызения совести) – показатель аперсонального поступка или действия, свидетельствующего об отсутствии согласия с самим собой.

Даттон, Д. Г. (2022). Абьюзивная личность. Насилие и контроль в близких отношениях (2 издание). ИД «Городец».

Лэнгле, А. (2017). Что движет человеком? Экзистенциально-аналитическая теория эмоций. Генезис.

Лэнгле, А. (2020). Экзистенциальный анализ. Экзистенциальные подходы в психотерапии. Когито-центр.

Лэнгле, А., Уколова, Е. М., & Шумский В. Б. (2014). Современный экзистенциальный анализ: история, теория, практика, исследования. Логос.

Франкл, В. (1990). Человек в поисках смысла. Прогресс.

Baumeister, R. F. (1990). Suicide as escape from self. Psychological Review, 97(1), 90-113.

Giorgi, A. (2009). The descriptive phenomenological method in psychology: A modified Husserlian approach. Duquesne University Press.

Meloy, J. R. (1992). Violent attachments. Jason Aronson.

Zimbardo, P. G. (1969). The human choice: Individuation, reason, and order versus deindividuation, impulse, and chaos. Nebraska Symposium on Motivation, 17, 237-307.